Просмотр полной версии : Рассказы об охоте(любительское творчество)
(не нашел подходящей темы, может плохо искал - тогда просьба мадератарам перенести в нужный раздел)
Ток деда Антипыча.(рассказ)
Их путь лежит через урманы,
В покой болотной тишины,
Сквозь предрассветные туманы,
Где в соснах, точат глухари…
Сколько проложено троп по дремучим лесам и моховым болотам, сколько излажено затопленных пойм речушек, затерявшихся, в необъятных закромах матушки природы. Сколько найдено потаённых уголков, богатой дичью. Сколько еще откроется, не жалеющему сил и времени охотнику…
…Игривое весеннее солнышко, мелькало меж зеленых сосен, отражаясь в лужицах, брызгалось своими слепящими лучиками, а от сотни солнечных зайчиков рябило в глазах. Весенний хмель дурманил сознание, хрустально чистый воздух пьянил голову, а синее небо манило в высь, своим бездонным ультрамарином. Лес оживал, наполнялся звуками, запахами, красками. Где-то, одиноко грустила кукушка, в глубине чащи бойко спорили суетливые птахи, дружно звенели прозрачные ручейки. В темных низинах и под изумрудными лапами молодых елей, еще лежал снег, но весна, с каждым днем, все уверенней брала своё. Мутные речки повыходили из берегов, разливаясь по пойменным лугам бескрайними озерами, образовывая клондайки для водоплавающей живности…
Раскисшей дорогой, Митяй шел к «своей» избушке, весело чвакая сапогами по оловянным лужам и наслаждаясь открывающимися пейзажами. Дорожка петляла лесом, вилась между бурлившими овражками и журчащими талой водой болотцами, выходила на старую вырубку и терялась в ней. Дальше, попутно лежал заросший мелятником просек, выходивший, к когда-то, брошенной, деревни. По нему, кустами, лезть было не с руки, и Митяй шел бором, параллельно.
Хибарка стояла на сосновом бугре у старого зарастающего поля, в близи заболоченного ручья, разливающегося весной широким логом. В километре от лога, на гривах, находился глухариный ток – замысел нынешней Митькиной охоты. Димка увидел избушку издалека, в алом свете вечерней зари, она одиноко притаилась под высокой раскидистой елью, прячась за её мохнатыми лапами. Митяй открыл дверь, взял чайник с котелком, сходил до лога, набрал журчащей водицы, смахнул сухарину на дрова. Свежий вешний ветерок, быстро выветрил прелый запах. Огонек заиграл, свивая растопочную бересту в упругую спираль. Печка–согревушка ожила, задышала березняком, как ладан, распыляя, приятный запах по тесной комнатушке. Заря догорела, темнота проглотила птичий гам, и кто-то невидимым огнивом зажег звезды. Митяй вскипятил чайник, перекусил и долго еще сидел, глядя на живой огонек свечи.
Рано утром, еще в темноте, охотник, в полной готовности, выдвинулся к току. Легкий морозец ледком подернул, закраины луж, а звезды равнодушно наблюдали за ним с высоты. Замшелая земля предательски похрустывала под ногами. Митяй перешел лог, поднялся на бугор, и стал слушать тишину. Воздух был прозрачен, пахучий бор дремал, рядом звучал ручей, а хвойные макушки шептались, посмеиваясь над охотником. Димка тщетно вслушивался в предрассветную тайгу – глухарь, в это утро, не играл. Звезды тускли, на востоке заиграла заря, на поле забулькали тетерева, где-то весело замолотил дятел, и лес начал заполнятся щебетанием птиц. Митяй вернулся назад, сходил на поле, подновил прошлогодний шалаш, а остаток дня провел в заготовке дров. Вечером он снова отправился на ток, послушать, прилетит ли мошник. В сумерках Митяй услышал две посадки тяжелых птиц, дождался полной темноты, и бесшумно удалился. Он решил, что утром посидит в шалаше, а глухаря пока оставит – мало его.
Печурка гудела, березовые полешки дружно потрескивали внутри, свечка тусклым огоньком освещала аскетичный быт. Митяй баловался ароматным чайком, заваренным, на брусничных листьях. В дверь постучали,
- Пустишь добрый человек, передохнуть?
Митяй отдернул щеколду, на порог зашел и сел у стола старик, лет семидесяти, в бесцветной телогрейке, в трех ухой шапке, с морщинистым лицом и редкой белесой бородкой. Он, кряхтя, снял с плеча свою фузею, не известной системы и поставил в угол.
- Ну, как паря охота?
- Нормально дедушка, чаю будешь?
- Спасибо сынку.
Дед достал почерневшую от сажи крышку солдатского котелка и положил на стол. Митяй сдернул с печки чайник, бросил пакетик ему в «кружку» и налил кипятка.
-А ты, куда дедушка направился, темень на дворе.
-За глухарём сынку, за ним родимым.
-Так ведь, ток то тут слабый, поди последний петух и остался.
Дед, хитро улыбнулся, посмотрел на Митяя с прищуром,
- А сам то, что не взял?
- Что, не уж то не стрельнул?
- В следующий год возьму.
Дед смерил Димку взглядом,
- А ты откуль будешь?
- Городской я, Митяем зовут.
Старик вынул махорки, достал кусок старой газетки, трясущимися руками свернул попироску, закурил.
- А меня Антипычем кличут.
- Здесь ток, всегда чахленький был.
- За речку я, на болото, знаешь?
Митяй прикинул, до речки километров пять, там еще сколько-то. Он был там один раз, завязал круг, да уж больно далеко, за день не прохватишь, дальше уже тайга, деревень нет одни зоны. Десятую часть, этих угодий, за выходные не обойдешь, а тут за речку.
-Нет, дед, не знаю.
-А я, тебя научу.
- По узкоколейке речку перейдешь, бери правее на бугор, в конце бугра деляночка, от неё просек восточный, дуешь до столба, от него на большой ковш пару километров по болоту увидишь место.
- Вона, у тебя сапоги забродные, вода сейчас средняя, должно хватить. Ступай если не спужаешься, а я, до другого, мож дойду.
Антипыч допил чай, взял свой курмультук. И со словами
- Бывай, паря, - растворился в темноте.
Митяй глянул на часы – натикало полночь. Димка знал от деревенских охотников, что где-то за речкой есть тока, но вот где, толком никто не ведал. Он прикидывал, идти или нет, ориентиры призрачные, ночью шарахаться, хрен знает где, мероприятие сомнительное, да и дед, верно, пошутил над ним.
-А если не сейчас, то когда?
– Следующей весной?
–Да, и не заблужусь, компас ведь есть,- думал Митька.
Задело Митяя - дед ходит по звездам, а он, по компасу опасается.
-Все решено двигаю.
Димка сунул в рюкзак топорик, краюшку хлеба, банку тушенки, натянул болотники, нацепил подсумок, взял ружье фонарь и вышел в сумрак ночи.
Ночь была тихой, месяц нырял меж седых облаков, тусклым светом освещая путь охотника. Димка разрезал полем, на узкоколейку, и засеменил по шпалам. Он дошел до моста, свернул вправо, на бугор. Бугор оказался не вытянутым возвышением, а размытой верховой равниной, конец которой на местности был достаточно абстрактной точкой. Митяю ничего не оставалось, как придерживаться направления захода. Он долго уже пёрся, лес казался враждебным, темные каряжины вырастали перед ним неоткуда, выкорчи казались дикими зверями, а сумрачные тени, нагоняя жуть, мелькали в полумраке. Митяй где-то пропустил делянку, уперся в болото. Взял левее. Метров через двести показалась заросшая вырубка, а в конце её, по разницам верхушек, проглядывался просек. Димка немного успокоился, глянул на часы – большая стрелка показывала на двойку. Просек был хламной, приходилось перелазить и подныривать через упавшие деревья, но сходить с единственного ориентира Митяй не решался. Покосившийся деревянный столб, черным обелиском вырос из зловещей темноты. Местами его поверхность была покрыта мхом, а квартальные цифры стерлись. По двум номерным выемкам, Митяй понял, что столб угловой и дальше просек нет. Звезд не было видно. Димка прикидывал, что большой ковш чуть левее маленького, и значит нужно взять, не на север, а на северозапад. Он смахнул топором шест, взял примерный азимут и шагнул в болотистую бездну.
Воды было по колено, по оконцам кочкового болота, скользил полумесяц, редкие корявенькие деревца выплывали на встречу из туманной дымки. Вязь, казалась бесконечной, Митяю хотелось все бросить и развернуться, но изредка, меж седых облаков, показывалась Большая Медведица, ласково маня охотника. Спустя три четверти часа мыканий, Митяй, сквозь пелену, увидел верхушки корабельных сосен.
- Надо же, не обманул старик!
Охотник повеселел, зашагал гораздо уверенней, перед ним открылась вереница сосновых островов, протяженность которых, из-за тумана, он определить не мог. Митяй вышел на сухую землю, присел на валежену, перевел дух, закрыл глаза и не заметил, как задремал. Какое то, шестое чувство, заставила его вздрогнуть. Не далече, чем в ста метрах, закрэкал мошник. Его щелканье раздавалось все чаще и чаще, переходя в характерную трель, Димка даже разобрал точение. Митяй услышал еще одного и ещё. Глухари заливались в весенней агонии, дразня и раззадоривая друг друга. Заря, еще не родилась, и лишь на востоке небо начинало сереть, отнимая блеск у утренних звезд. Митяй встал, под второе колено ближнего петуха сделал первый шаг по мшалой земле, еще не веря в свою удачу. Глухарь щелкал почти без пауз, и уже, через несколько минут, охотник смог рассмотреть его на кособокой сосне. Митяю казалось, что осторожная птица вот-вот замолчит, спрыгнет, с толстого сука и бесшумно скроется в предрассветной мгле. Но мошник, без устали, все снова и снова, начинал свою реликтовую песню. Димка подкрался на выстрел, дождался очередного точения и спустил курок. Плотный звук выстрела пронесся над болотной марью. Глухарь, сраженный не ведомой силой, завалился на бок и тяжело плюхнулся в мох.
Митяй был счастлив, он мысленно восхвалял всех святых и, конечно же, деда Антипыча. Второго выстрела не было, значит, дед не стрелял. Занималась заря, митяй вышел из болота, подрезался на узкоколейку, дошел до моста и долго ещё ждал старика, ему хотелось поблагодарить его, но напрасно, больше они не встретились. Следующей весной Митяй разведал, рядом, еще пару токов и еще долго, с рачительной осторожностью, пользовал их…
…В Больницу Дмитрий Лазаревич, попал две недели назад, старуха его преставилась в прошлом году, после чего и сам он сильно сдал. Старшая дочка переехала с мужем в столицу, и лишь младшая, урывками от семьи, навещала его, через день. В эти дни, он чувствовал себя не ловко, чем-чем, а становится обузой, для родных, в его планы не входило. Немного подлечив старика, зав.отделения, без зазрения совести подписал документы на выписку, рекомендовав лекарства, покой и постельный режим…
Дед вошел, домой, проверил затхлый запах, вышел на балкон, вдохнул городской воздух, сел на табурет и долго так сидел, щурясь от яркого апрельского солнца, думал о своем. Вечерело. После смерти жены, ночами, он почти не спал, вот и в эту, длинную ночь, старик не знал, куда себя деть. Утром дед Митяй снял со стены фотографию, где они с женой молодые, а дочки еще школьницы, нежно провел загрубевшими пальцами, по родным ликам. Черканул несколько строк, на листке бумаги, положил его на середину стола. Достал из крайней книжки пятьсот рублей, сунул, кое-что, из холодильника в рюкзак, взял из кладовки ружье и вышел прочь.
Лазарич шел к своей избушке, в которой не был несколько лет. Он вяло, перебирал, не слушающимися ногами, по весенней распутице, часто присаживался на валежины, что бы перевести дух и рассосать таблетку валидола. Потяжелевшее ружье, оттягивало нывшее плечо, а полупустой рюкзачок казался пудовым баулом. К хибарке он вышел уже в темноте, на удивление, в окне светился огонек. Он постучал.
- Пустишь добрый человек передохнуть?
Скрипнула щеколда, дверь ему отварил молодой человек.
-Здравствуй сынок.
-И тебе не болеть, дед.
-Лазарич прошел, поставил в уголок свою потертую тулку, сел у стола.
-Чаю будешь?- вежливо спросил «хозяин».
Старик, кряхтя, развязал лямку рюкзака, достал кружку, поставил на стол.
Парень сдернул с печи горячий чайник и налил деду заваренный чай.
- Ну, как охота, паря?
- Нормально.
- А ты куда деда, по темноте то, направляешься?
- Глухарей послушать, сынку. Их родимых.
- Так ведь, нет тут тока, то! Старики сказывали, что был, за логом, да вырубили его, лет восемь назад.
Дед хитро, с прищуром посмотрел на охотника.
- А ты, чей будешь то?
-Да я, не местный, городской, Лехой звать.
- Ну, а меня Лазаричем кличут.
- За речку я, на болото знаешь?
Леха, выдержал паузу, прикидывая, что-то в голове.
- Нет, дедушка, не знаю.
- А я тебе подскажу…
Старик объяснил как найти ток, допил чай, взял ружье.
- Ну, бывай паря, коль не поленишься - будет тебе счастье.
Лазарич вышел и растворился во мраке ночи.
Он двигался, знакомым маршрутом. Одинокий месяц освещал ему путь, а бор питал живительной силой. В лесу, старый охотник знал каждую коряжину, каждый выкорч. Вот бывшая делянка, заросшая непроходимой чапыгой, здесь, когда-то был просек. А этот, вросший в землю, продолговатый бугорок - остатки от квартального столба. В груди у старика зажгло, дыханье перехватило. Нужно было передохнуть. Обессиленный дед сел прямо на сырую замшелую землю, вдыхая воздух, частыми не глубокими глотками. - Сейчас посижу и дойду,- уговаривал он себя, - немного осталось.
Он отдышался, причастился из ручья, собрался с силами и сделал шаг в бескрайний кочкарник. В оконцах воды плавали равнодушные звезды, и лишь далекая Большая Медведица, ласково манила к себе. Впереди замаячили острова сосновых грив. Старик ступил на твердую землю. Приступ повторился, жгучая боль зарождалась в груди, растекаясь по всему телу. В горле пересохло, закружилась голова. Дед сел, достал из кармана пустую пачку, из-под таблеток и отбросил в сторону. Рядом заиграл мошник, в стороне, еще один. Лазарич опустил голову, закрыл глаза и слушал. Шапка слетела с головы и откатилась за куст. Глухари щелкали и точили, заливались в пьянящем экстазе. Неподалеку раздался плотный выстрел. Дед улыбнулся и замер…
В открытых, но безжизненных глазах старика купалась румяная заря, а вешний ветерок теребил его, не покрытую, седину.
…Игривое весеннее солнышко, мелькало меж зеленых сосен, отражаясь в лужицах, брызгалось своими слепящими лучиками, а от сотни солнечных зайчиков рябило в глазах. Лес оживал, наполнялся звуками, запахами, красками. Где-то, одиноко грустила кукушка, в глубине чащи бойко спорили суетливые птахи, дружно звенели прозрачные ручейки. В темных низинах и под изумрудными лапами молодых елей, еще лежал снег, но весна, с каждым днем, все уверенней брала своё...
Путник в дороге устанет -
В тайге, найдя свой приют,
Ветер, о нём, панихиду сыграет,
Глухари его отпают ... (охотникам посвящается)
На ГАНЗЕ читал, очень понравилось, автор имеет НИК-СИБИРЬ, может ошибаюсь. У нас глухаря практически нет, поэтому белой завидую очень!
Да? к сожелению на ганзу не захожу, а ВЫ спросите у sibir -кто автор.:)
Я был там заген до того как она рухнула, после не восстанавливался. Сцепился с хохлами года полтора назад, чо я им тогда написал то и вышло. Да ладно. К стати у сибири про кострому кем написано?
На сколько я знаю по волгохантер.ру -автор он.
Из-за работы и мелких неотложных мелочей, Митяй отемнял, и в деревню к Сашкиному дому подъехал в сумерках. Сашка – его знакомец по охоте, держал выжлеца и иногда приглашал Митяя на охоту за зайцами, а чаще Димка просто оставлял свою машину у его дома и уходил в лесную избушку. В этот раз Митяй приехал без предупреждения, постучал поздороваться. Дверь открыла, Сашкина жена Светлана. Сашка был на смене. Митяй передав Сашке привет, сунул Свете шоколадку для дочурки, накинул рюкзак, ружьё и отправился, к избушке.
Лес не был приветливым – октябрьский ветер, вырывал остатки листвы, за низкими тучами не было видно звезд и луны, а в воздухе сеялась мелкая изморозь. Охотник шел, через знакомые ориентиры - полькО, угол старой вырубки, «подхватывал» попутные волока, «резал» чащей, в надежде на старенький компас, пересекал овражки. Призрачные очертания избёнки показались, спустя пару часов пути. Промозгласть была и внутри, похоже, что с прошлого сезона, никто здесь не был. Пахло сыростью и прелым деревом. На почерневшей полке, покоилась прошлогодняя Митькина свечка с новогодними золотинками, стояла банка с солью, лежал кусок бересты. Несколько березовых поленьев, бережно сложенных на полатьях, были не тронуты. Митяй зажег свечу, настрогал лучинок, затопил печурку, сходил до ручья, поставил чайник. Печка задышала, загудела, набирая силу, и ласковое, живительное тепло стало наполнять запустевшую охотничью хижину. Было в этом, что-то отжившее, архаичное, нечто стародавнее завещанное пращурами и безвозвратно потерянное для современного общества. Не имелось здесь пятизвездочного комфорта, персонала с натянутыми улыбками в строгой униформе, тут все настоящее, аскетичнопервобытное, такое редкое и по этому, ценное и важное для Митяя. Он был городским охотником, и этим все сказано. Димка достал, «беленькую», Танюшкины саленные огурчики, сальцо и краюшку мягкого хлеба с хрустящей корочкой. «Причастился», крякнул от удовольствия и, наслаждаясь нехитрым бытом, приступил к вечерней трапезе. Здесь своя, совсем другая реальность, размеренная не суетливая - время, как будто замедляет свой бег, есть только теплая хибарка, сырая ночь и загадочная «тайга» за окном. Митяй ещё долго не мог уснуть, думал о своём, добром, вечном, настоящем.
Утром Димка проснулся еще в темноте, подогрел чайник, перекусил, и примерно наметив маршрут, отправился в путь. Утро было тихим, холодным, но светлым, высокие облака лениво тянулись, и сквозь них, временами, проглядывало остывшее солнце.
Сырая пожухлая листва грязно бурым ковром, укутывала землю. Деревья оголели, и от этого, лес казался безжизненно пустым и прозрачным, лишь ярко желтые лиственницы и зеленые сосны с елями контрастно выделялись, на общем унылом фоне. Неподалеку, на зарастающем польке, забулькал тетерев. Митяй знал, что он сидит в высоком березняке на краю, а с права от березняка, поле заросло пушистыми сосенками, и можно скрываясь за ними, незаметно подойти. Митяй кошачьей походкой, постоянно вслушиваясь, начал подходить, загибая правее. Тетерев то булькал, то замолкал на несколько минут, тогда и охотник останавливался, жадно вслушиваясь в лесную тишину. Митяй на поле вышел, как и хотел – косач играл с лева. Охотник дождался очередного бульканья и стал бесшумно приближаться, по заросшей подлеском опушке. Он давно уже высмотрел поляша, но это не мошник на току, тетерев не теряет слух и в чуткости многим не уступит. И от этого Митяю было только интереснее, он проворно перемещался в соснячке, ювелирно выбирая место для каждого последующего шага. Чу… петушок замолчал, Митяй застыл раскорячась в полушпагате. Минута, вторая, третья - петушок, как будто издевался над незадачливым охотнечком. До косача было метров семьдесят, Митяй добывал, конечно и с двадцати пяти саженей сидячих глухарей, но на большее, его Ижак способен не был. Ага, забулькал снова, Митяй, сделал еще пару десятков шагов, поднял ружье, и через минуту убирал, чисто битый трофей в рюкзак.
Где - то вдалеке, со стороны деревни, Митяй услышал, звуки гона, это Сашка не удержался и вышел «погулять», в деревушке, гончак был только у него, а залетные охотники, здесь редкие гости.
Митяй отправился на встречу. Песнь гона, то затихала, удаляясь, то, приближалась, разливаясь по лесу с новой, неудержимой силой…на несколько минуту все стихло, выстрела не последовало – скололась собачка… Нет, пес подхватил, уже ближе, его голос звенел, заливаясь чарующей, самобытной симфонией, звуки которой оживляли унылые осенние уремы и урманы. Собачка мелькнула впереди, перескочив волок метров в ста пятидесяти. Митяй понял - косой тянет в лиственный мелятьник, у болота. Оттуда, его не выкурить. С боку были две вырубки, а между ними перешеек леса, за которым и начиналась непролазная осиновая чаща. Заяц чистым не пойдет, а оббегать много, как раз леском меж делянок даст. Митяй сбросил рюкзак, рванул через лес, к перешейку. Успел, и судя по приближающейся серенаде выжлеца угадал. Заяц выкатил в зоне выстрела левее стрелка. Митяй немного отпустив, выцелил по ушам. После выстрела заяц кувыркнулся через голову и затих. Митяй знал, что из-под чужих собак не стреляют, но это был не тот случай – Сашка хоть и был ценителем процесса охоты, но результат для него, тоже был немаловажен, и наверняка, сегодня на ужин у него будет тушеный зайчик с картошечкой и белами грибами. Сашка работал при станции в пожарке, в которую его, по великому блату, устроил тесть, иногда его звали на лесопилку, когда, кто-то из постоянной бригады, заболел или напился. Другой работы не было, а пределом Сашкиных мечтаний был газофицированный дом, в поселке, но средств на него не хватало. Домашнее хозяйство, лес и река были большим подспорьем для его семьи. Митяй знал, что Сашка «прибирал» примерно по лосику в сезон, но объвинять его, в этом не мог. Нынешняя, ущербная деревенская жизнь заставляла людей выживать, кто как может. Сашка был дельным охотником, лучше любого егеря знал лес, где держится зверь, все переходы и стоянки, делал солонцы, кормушки. Зверя охотил один, клал на месте, лишнего не стрелял, всегда рачительно относясь к природе. Митяй, даже, где-то его уважал.
Гай, Сашкин пес, выскочив к Митяю, скуля и суетясь, заёрзал рядом. Через три четверти часа появился и сам Сашка, в выцветшей от времени брезентухе и с потертой ижевской горизонталкой, на плече. Он протянул Митяю руку и вопросительно матнул вверх головой. Митяй поздоровавшись, кивнул на подвешенного, на сломанной елке, косого. Сашка присел, улыбнулся, достал из патронташа самокрутный патрон, протянул Митяю.
- Ну, как охота?
– Нормально.
– Аа…
Митяй чужими патронами не стрелял но, что бы, не обидеть приятеля, взял и сунул его в карман. Сашка закурил, друзья не видевшиеся больше, полу года сидели молча, разговаривать было не о чем, слишком они были разные, из разных миров, каждый думал о своём.
- Ну, что, к дому?
-Да, только рюкзак подберу…
Он еще про Костромских глухарей писал, хорошие рассказы, очень хорошие
Он еще про Костромских глухарей писал, хорошие рассказы, очень хорошие
Вы знаете, я когда выкладываю рассказ, авторство не указываю только у своих.:) А у sibira, действительно про Кострому очень интересные рассказы.
Мы так же за Саратовкими и Оренбурскими гусями и утками ездим, но глухарь глоаздо поэтичней
Всю неделю погода лила слезы по запланированной Димкиной охоте. Но, не смотря на ненастье Митяй, набрав сменной одежды, решил выдвигаться в пятницу все равно. Выехав в обед, на месте он был к вечеру. Нудно моросящий до этого дождик, словно дразня охотника, припустил, немного не дотягивая до полноценного ливня. Из теплого и сухого салона автомобиля выходить не хотелось. Митяй махнул пол стакана «микстуры» и пошел натягивать тент и палатку, спать в машине он не любил. Поохотится в этот день, ему так и не удалось, и вечер он коротал в профилактических процедурах простуды под горячий супчик и чаёк, закусывая домашними малосольными огурчиками.
Утром Митяя разбудил будильник телефона, в палатке вещи стали воглыми, а вылизать из теплого ватного спальника не хотелось. Он отметил, что дождя нет и, кряхтя, стал шарить в полутьме, щупая одежду, выбирая, по его мнению, самую сухую. Его собака курц, зевая, смотрела на хозяина с отрешенным взглядом, всем своим видом показывая – ну куда ты, бедолага. Туманом заволокло всё – полькО, речку и даже верхушки большого леса просматривались с трудом. Мельчайшие капельки воды в беспорядочном движении пронизывали все вокруг. Утка не летала вообще, Митяй за зорьку не услышал ни единого свиста сильных крыльев, разрезающих воздух, лишь где-то неподалёку без устали молотил дятел. Туман постепенно поднимался, и Димка решил прошерстить с собачкой ближайшие старицы и мелиоративные канавы.
Прибрежья лесной речки пойменные, хламные, местами подтопленные бобрами, с множеством поваленных деревьев и мелким лиственным кустарником. Пробираясь до первого озерца-старицы, Митяй запнулся о предательски торчащий корень, тело пошло вперед, рука ловила опору в воздухе но не ходила её, и он с размаху успев сгруппироваться упал на локоть, какая то ветка больно щелкнула по лицу. Грязный, с матерками он продолжал свой путь. Старица оказалась «пустой», как в прочем и все последующие. Димка, осознавая безрезультатность своего мероприятия, решил проверить лесные канавы и направился прочь из поймы. Метров пятьсот от речки и местность не такая уже буреломная. Полу заросшие осокой канавы, шли прямо через лес, в них любила затаиваться утка. Не успел Митяй подойти к первой лужицы, как «Лора» вспугнула пару кряковых, и они недовольно захлопали крыльями, поднимая свои зажиревшие тушки в воздух. Сквозь деревья стрелять не удобно и охотник лишь проводил их взглядом. Ну ладно дичь есть уже что-то. Митяй шел по воде с краю, собака пробиралась впереди челноком, режа себе нос в островках осоки. Через сто метров еще подъем, пара крякая и ругаясь, на возмутителей спокойствия, медленно набирает высоту. Стрелять в угон просто, и Митяй немного отпустив, выцелил одну, затем вторую. Собачка сработала на подачу, и две птицы утяжелили Митькин рюкзак. Настроение сразу на подъем, продолжаем… За полчаса Димка выполнил дневную норму, последним дуплетом выбив трех чирков, и довольный направился к палатке варить шулюм, только сейчас заметив, что ноет плечо и рука.
После полудня прошла гроза, к вечеру выяснило. Митяй осторожно достал из багажника отцовскую курковку – старое, но все еще крепкое «намоленное» ружье. Именно из него он первый раз выстрелил на охоте, с ним добыл свою первую утку. Оно было для него нечто большим, нечто бесценно дорогим. Он вспомнил, как отец первый раз взял его на охоту, закрыл глаза, перед ним возникли: отцовская собака (драт) с огромной уткой в зубах, костерок, сумрачный туман, стелящийся по потным низинам и так приятно щекочащий ноздри, запах свежестрелянной гильзы. Мимо пронеслись два нырка, Митяй не обращал на них никакого внимания. Он вспоминал, как долго он ждал каждого последующего выезда на охоту, как помогал отцу отвешивать дробь на аптекарских весах, как хвастался добытой уткой перед дворовыми мальчишками и еще многое другое. Темнело. Вдоль реки стелилась дымка, из неё медленно, заходя на круг, в штык, вылетела тяжелая крякуха. Охотничья страсть взяла своё – Димка на автомате взвёл правый курок, стволы привычным движением накрыли цель. Выстрел громом пронесся по речке и утка, сложив крылья, тряпочкой ткнулась в прибрежную гладь. Лора задрожала, заскулила и Митяй не испытывая терпения собаки коротко скомандовал «дай». И, уже через мгновенье его курц держал перед ним хорошего крыжня. Вот оно, вот зачем приезжает он за сотни километров, за этими мгновениями. Охотой пронизана вся его жизнь, с ней связаны самые яркие воспоминания, охота это его детство, молодость, настоящее. Он ездит, что бы снова и снова заниматься делом, которым занимались его отец, дед, прадед, чтобы снова и снова окунаться в мир безмятежной юности, испытывать не частые моменты охотничьего счастья. Митяй погладил ружье, шепча известную только ему «молитву» и аккуратно убрал в чехол.
Ночью он спал сладко, и лишь назойливый будильник опять потревожил Митькин сон. Сегодня он решил проверить дальнее моховое болото, с порослью терпкого богульника, клюквы и брусники. Погодка благоволила – пасмурно, тихо, без дождя то, что доктор прописал. Память не подвела, и через час Димка шел по мягкому зеленому ковру, усыпанному алыми и бордовыми крупинками ягод. Здесь он не был несколько лет, меленькие деревца поднялись, появился подлесок, мешающий просмотру. Глухари сейчас на ягоднике – самое то. Митяй крался как кошка, ловко прыгая меж клюквенных кочек, собачка тем временем, носилась как слон впереди, сводив на нет все его усилия. Вдруг Лора припустила, и из-под неё взлетает целый выводок тяжелых птиц. Они замелькали в сосенках своим черно бурым оперением. Далековато, идут на уход, стрелять некуда. Димка понял, что так он мошника здесь не возьмет, нужно менять стратегию. Митяй ушел в левый край болота, на границу корабельных сосен и мелколесья, он махнул собаке вправо, как при поиске челноком и, идя по опушке, постоянными жестами не давал ей вернуться к нему, заставляя последнюю идти параллельно себе в метрах пятидесяти. Мягкая кошачья походка охотника со стороны смотрелась причудливо, он быстро просасывался сквозь мелкие густые сосенки, «облизывая» каждую пушистую веточку, ловко перескакивая поваленные деревья. Митяй пытался ни на мгновенье не упустить собаку из виду, не потерять с ней контакт, не допустить её приближение к себе. Должно быть, давай родимая, заклинал охотник напарницу. Вдруг Лора остановилась, задрала нос, пошла в потяжку, встала. Глухарь одиночка громко поднялся из-под неё и пошёл над болотными сосенками к ближайшему, спасительному лесу. Димка замер, мошник летел на него. Охотник подпустил птицу в плотную и резко поднял ружье. Вскидка с выстрелом слилась воедино. Митяй увидел, как дрогнуло могучее тело лесного исполина. Глухарь часто замахал крыльями, дотягивая до ближайшей сосны, сел качаясь на сук. Охотник добавил вторым, уже прицельно. Петух, раздвинул крылья, оперся ими о толстую ветку, но потеряв равновесие, завалился на бок и, громко ломая сучья, распластался на мху. Митяй подошел, поднял желанный трофей, буркнул «не тот» и бережно убрал птицу в рюкзак. Он оглянулся вокруг, собачка сидела рядом, из усыпанного ягодой болота уходить не хотелось. Димка достал из кармана пакет, начал собирать ягоды дочкам, осмысливая происшедшую охоту, и через пару часов счастливый отправился восвояси.
фото не убравшиеся в рассказе.
Реально Нижний, машина ВОЛГА31, эх нам бы Ваши грухари!!!
Ток деда Антипыча
душевно! :drinks:
Беломошный бор, клюква!!! Написано хорошо, без лишних слов и все понятно, про охоту так и нужно писать! Пишите больше, Удачи!!!
Ложку дегтя- Зайки у нас крупнее гораздо. Русаки, понимаешь...:)
Автор: Владимир Трушков
Живу и охочусь я на севере Нижегородской области в Шахунье, где
весной бывает неплохой пролет гуся. В основном это белолобики и гуменники останавливаются и живут у нас на несколько недель – подкормиться и восстановить силы перед дальнейшим перелетом на север. В это время многочисленные стаи гусей постоянно кочуют с мест ночевок на кормежку и обратно. Трассы их пролетов зачастую проходят вблизи, а то и прямо над самими населенными пунктами, создавая иллюзию у некоторых охотников, что очень просто добыть этих крупных птиц. Поддаваясь ей, они, особенно не маскируясь, встают под деревьями на полях, а то и прямо с автотрассы лупят картечью «под небеса» по пролетным стаям. Не случайно таких горе-охотников прозвали «зенитчиками». Не так явно по-браконьерски, и я с товарищами, охотился на гусей. Даже сбил одного. Но было все это скорее случайно. Мы на тех охотах располагались у луж или в кустах, надеясь, что гуси на вечерних перелетах налетят на нас. Стрельбу обычно приходилось вести на предельных дистанциях крупными номерами дроби, и, как правило - в сумерках. В результате в темноте часто теряли подранков. Лет так десять назад, когда еще сельское хозяйство в районе не угасло, обрабатывалось множество полей. Для перелетной птицы везде был накрыт стол из зеленых ростков озими или прошлогодней стерни. Гуся прилетало очень много, и поэтому вероятность его налета была достаточно большой. Теперь большинство полей заросло березняком. Гуся стало заметно меньше - пролет сместился. Постоянные неудачи в гусиной охоте только подогревали у меня азарт. Я бредил этой охотой - мечтал добыть эту умную, осторожную птицу – настоящего профессора в птичьем мире! Прочитав море охотничьей литературы по этой тематике и перелопатив интернет, я понял – к охоте на «профессоров» надо тщательно готовиться: нужны профиля, маскировка и манок, чтоб подманить их на убойную дистанцию. И конечно нужно подобрать к своему ружью надежные и резкие патроны
И вот четыре года назад я приобрел десяток флюгеров, манок на гуся – выбрал недорогой деревянный, но, как оказалось, вполне реалистичный – на гуменника. Одной из главных ошибок был выбор крупной дроби. Все мои знакомые говорили, что на гуся надо брать не меньше “двух нулей”, а лучше – “четыре” Что я и сделал. На открытие весенней охоты я был во всеоружии. Выбрал место около лужи, рядом на стерне расставил флюгера, соорудил скрадок. И только забрался в укрытие, как услышал рядом гусиное «га-гак!» Поднял глаза и увидел, как над флюгерами кружит стая белолобиков из трех десятков птиц. Когда на очередном круге они снизились метров до двадцати, выцелил первого и, взяв упреждение в пару корпусов, отдуплетился по нему. Как было сказано в конце одного фильма: «…ни одно животное не пострадало». Я долго наблюдал в бинокль за уходящей стаей, но все гуси летели ровно. В тот день больше налетов не было. Одиночный гусь откликнулся на мой призыв и даже полетел в мою сторону, однако что-то заподозрил и пристроился к пролетавшей вдалеке стае. Все-таки я выбрал не ту лужу – она была довольно глубокая, и по ее краям росли высокие кусты. Было еще несколько охот в том году, но все безрезультатно. Тем желаннее становилась добыча. Уж очень сильно хотелось взять эту умную и красивую птицу, добыть в честной борьбе, не используя электронный манок и многозарядное автоматическое оружие. У гуся в небе тысяча дорог и он волен пойти по любой из них. Заставить его полететь в заданном направлении, подчинив своей воле – вот счастье и смысл гусиной охоты!
Следующей зимой я решил подготовиться к охоте основательнее. Используя магазинный флюгер как шаблон, сделал из изолона* пару десятков флюгеров. Чтобы они не бликовали на солнце раскрасил их фасадной краской.
Известный оружейный гуру Блюм рекомендовал в охоте на гусей использовать патроны, снаряженные дробью от двух нулей до тройки. Я выбрал «золотую середину» - единичку.
Нашел в интернете видеоуроки «Как манить гуся» и стал их постоянно просматривать, пытаясь подражать. Используя правило мнемоники,** придумал фразу, которую и выдуваю: «Гусь не тупик, гусь не тупик! Так то вот! Так то вот!»
И вот долгожданное открытие весенней охоты. В этот раз мне довелось охотиться в команде из трех человек. Кроме меня в ней были Сергей и, Леонид – оба бывалые охотники, имеющие каждый охотничий стаж более тридцати лет.
Леонид, крепкого сложения мужчина 45 лет, чуть выше среднего роста, всю жизнь проохотился в глухих ветлужских лесах. Из своего верного Иж-27 ему случалось добывать местную дичь от рябчика до медведя. Не было в этом «послужном» списке только гуся. В своей охотничьей бригаде Леонида очень уважают за железные нервы, меткий глаз и твердую руку. Однажды он по первому снегу тропил медведя. В одном месте косолапый, сделал скидку - пятясь, вернулся по своему же следу, а затем прыгнул в сторону и залег за кустом. Медведь неожиданно поднялся в десятке метров за спиной Леонида, и тот свалил его с разворота одним выстрелом в голову! Вместо утвердительных «Да», «Конечно» Леонид произносит: «Обязательно»
Сергей, работающий по совместительству егерем в нашем районном охотничьем обществе, прославился непримиримой борьбой с браконьерами. Не взирая «на чины и ранги» он изъял и уничтожил километры сетей, благодаря чему на Куликовском пруду вновь развелась рыба. Сергей неоднократно входил в тройку призеров на районных стендовых соревнованиях, разбивая по пять тарелочек из пяти. Другим несомненным достоинством Сергея является его «Уазик» - вездеход, на котором, не боясь серьезно завязнуть, можно добраться до любого глухого уголка наших охотничьих угодий. Кроме того, Сергей, единственный из нас троих, неоднократно добывал гусей. Он любит рассказывать о прежних своих охотах, и, как хороший охотник, обязательно прихвастнет. По его словам, он всегда больше всех настреляет тетеревов, уток, а по гусям – так ему равных нет. Вот и сейчас, пока мы едем по плевой дороге, в который уже раз выслушиваем от Сергея рассказ, о его удачном дуплете по гуменникам. Вот, наконец, находим присаду. Это большое поле шириной около двух и длиной более пяти километров, по краям ограниченное рядами сосен. Вытянувшись с севера на юг, оно упирается в небольшую речку Шару. Примерно в центре его - на бугре на прошлогодней стерне, громко переговариваясь, кормится стая белолобых. На первый взгляд их несколько сотен. Чтобы не спугнуть осторожных птиц, проезжаем слева по низине к Шаре. Там под защитой деревьев разбиваем лагерь. На «военном совете» решаем расставить профиля на южном крае поля. Утром гуси опять вернутся на кормежку и вероятно подлетят к обманкам.
Пока есть время до темноты, идем расставлять профиля и сооружать скрадки. Земля так пропитана влагой, что про рытье окопов даже не думаем. Я замечаю небольшую канаву, поросшую по краям бурьяном. Немного добавляю по ее периметру прошлогодней травы, втыкаю веточки. Надеваю накидку «кикимору» и ложусь в импровизированный скрадок. Прошу коллег оценить маскировку. «Если не шевелишься, то тебя не видно!» - кричит мне Леонид. Порядок! Впереди метрах в тридцати от скрадка сильно вытянутым клином расставляю флюгера. Читал, что их надо ставить головой против ветра, иначе гуси «не поведутся» на обман. Говоря военным языком, диспозиция выглядела так - Сергей – на левом фланге, Леонид – на правом Сергей метрах в двухстах нашел канаву, в которую планирует залечь, укрывшись выгоревшим на солнце брезентовым плащом. Десяток флюгеров он расставил вокруг канавы. У Леонида нет профилей и манка, он надеется только на маскировку. На бугре под небольшим ивовым кустиком он обнаружил старый окопчик для стрельбы сидя. Вот там он и собирается завтра ждать гусей.
Возвращаюсь в укрытие и рассматриваю поле, где в реалистичных позах замерли искусственные гуси. «Поверят ли настоящие? Подлетят?» - спрашиваю себя. Утро покажет.
Вскоре все собираемся в лагере. За неспешной беседой у костра пролетает прохладная апрельская ночь. Безветренно – полупрозрачный дым от костра вертикально поднимается вверх. Хотя мои товарищи бывалые охотники, но тоже не могут сдержать волнения – завтра охота. Время от времени в темном небе над нами гомонят гуси. Это запоздавшие косяки, возвращаясь с жировки, неспешно пролетают над нами. В кристальной чистоте весенней ночи очень хорошо слышны взмахи мощных крыльев, заставляя учащенно биться наши сердца.
Еще в сумерках все разошлись по своим местам. Не успел красный диск солнца подняться над горизонтом, как гуси полетели. На флюгера заходит тройка белолобиков, переговариваюсь с ними. Они без облета начинают снижаться и летят в штык. Выбираю крайнего левого. Поднимаюсь и позорно мажу по нему поочередно из обоих стволов. Гуси резко разворачиваются и уходят, возмущенно крича. Этот крик, как укор мне еще долго тает вдалеке. Напряженно вслушиваюсь, старясь не пропустить заветный гусиный позывной. И вот, наконец, то - опять слышу гусей, начинаю манить, пара отзывается и сворачивает на меня. Решаю подпустить поближе. Вот они летят на высоте метров в двадцать и метрах в тридцати от меня. Пора. Перечеркиваю левого мушкой, стреляю, он падает камнем – бит чисто. Эмоции переполняют сознание, и второй выстрел уходит «в молоко». Встаю и бегу к трофею. Вот он, мой первый трудовой гусь! Не веря своим глазам, беру его в руки, глажу. В эйфории просто прыгаю с птицей в руках как влюбленный кенгуру. Ура! Я добыл гуся!
Почему то друзья решили, что утренний лет закончился, и приходят к моему скрадку. Не могу сдержать радости и, довольно улыбаясь, показываю свой трофей.
- Зря ты первую тройку ближе не подпустил – начинает «разбор полетов» Сергей.
-Обязательно! – вторит ему Леонид.- Подпустил бы поближе и сбил бы обоих!
- И второй раз - продолжает он – обязательно двух надо было выбивать! Почему по второму промазал?
И тут я замечаю за их спинами тройку гусей, идущих в стороне метрах в пятистах над лесом. «Ну, сейчас увидим, как правильно надо стрелять гуся!» – бросаю друзьям и начинаю манить. Гуси разворачиваются и летят к нам.
-Пригнитесь!- коротко бросает Сергей.
-Я скомандую!» - добавляет он.
Пригибаемся. Гуси - все ближе.
-Стреляем! - звучит команда. Залп из трех двустволок не наносит вреда стае. Тут уж моя очередь пошутить:
-Знаете ли Вы, что это очень умная и осторожная птица и только наиболее опытные охотники могут его добыть?» - объясняю товарищам, поглаживая гуся. Друзья застывают в изумлении - им нечем крыть. Тут же звоню жене:
- Надя, я ГУСЯ добыл!
-Большого?
Давлю в себе смех и спокойно отвечаю:
-Да, килограммов на семь!
От дружного смеха товарищей телефон чуть не выпадает из моих рук.
- Ну, Вов, ты загибаешь - настоящий охотник!
Весенняя охота кратковременна – всего десять дней, и они пролетает как один. Завтра закрытие. Вечером выезжаю на заветное поле подготовиться к завтрашней охоте. С охапкой профилей и небольшой штыковой лопатой пробираюсь по прошлогодней стерне. Именно пробираюсь, так как местами все еще топко и жирная грязь цепко прилипает к сапогам. Останавливаюсь передохнуть и заодно осматриваюсь. И тут в паре сотен метров перед собой вижу выставленные четыре гусиные профиля. Как только подхожу ближе, профиля оживают - поворачивают ко мне головы и с гоготом взлетают. Решаю на этом месте и расположиться. Расставляю флюгера полукругом и в двадцати метрах от них начинаю копать окоп для стрельбы лежа. Поленился - чтобы было не тяжело нести, взял маленькую лопатку, а ей неудобно рыть плохо оттаявшую землю. Поэтому окоп получился неглубокий. Втыкаю в бруствер сухую полынь. Оцениваю маскировку, отойдя от окопа на полсотню шагов. Получилось вроде неплохо.
Еще до рассвета по намеченным с вечера ориентирам выхожу к своим флюгерам. Укладываю на дно окопа туристический коврик, покрытый камуфляжной тканью, и ложусь на него, накинув на себя накидку-кикимору. Рассветает. Обзор из лежачего окопа плохой, и я больше рассчитываю на слух, чем на зрение. «Хвып,хВып,хвып!» – как будто хлопая по гигантской кружке, не то кричит, не то дьявольски хохочет проносящаяся пара чибисов. Как большие мотыльки на огромной скорости выписывают они в небе замысловатые пируэты. Слышу шум мощных крыльев и осторожно выглядываю из-за бурьяна. Два журавля только что приземлились и теперь важно вышагивают в сорока метрах передо мной. На фоне восходящего красного солнца они кажутся абсолютно черными. Гусей не слышно. Я осторожно достаю телефон и делаю пару снимков – покажу журавлей домашним.
И вот слышу долгожданную перекличку гусей. Вжимаюсь в землю и начинаю манить. Ориентируясь по приближающемуся гомону, поднимаюсь, вскидывая ружье. Гуси метрах в пятидесяти, тревожно гогоча, резко разворачиваются, быстро увеличивая дистанцию. Безрезультатно бью им в угон. Провожаю до горизонта в бинокль эту стаю. Не один гусь не отделяется от собратьев – значит, никого не зацепил. Вторая стая налетела из-за спины – молча, и срисовала меня намного раньше, чем я их заметил. Третий заход – «в штык» на меня. Тут я не вовремя повернул затекшую ногу, и опять меня заметили зоркие глаза! Все-таки недостаток лежачего окопа плохой обзор, да и шевелиться нельзя. Буду работать над ошибками.
И вот наступил 2012 год. Полностью перевооружаюсь к гусиной охоте. Приобретаю лежачую засидку, манок на белолобого гуся. Кроме того, что такая засидка очень хорошо маскируется местными материалами, в ней очень комфортно лежать - не продувает, можно шевелиться. Чем меня не устроил старый манок? Захотелось большего. Я мечтал не просто подманить гусей, а умело подражая им, посадить их в профиля. Это высший пилотаж гусиной охоты и каждый гусятник стремится к этому. Новый акриловый манок на белолобика одной известной американской компании позволяет выдувать полный спектр звуков этого гуся. Мое ружье обладает очень кучным боем, поэтому патроны решил применять только бесконтейнерные.
Накануне открытия весенней охоты еду в поля ознакомиться с обстановкой. Встреченные охотники рассказывают, что гуся мало. На пашне, метрах в трехстах от полевой дороги, заметил неглубокую, но довольно протяженную лужу. Такая наверняка заинтересует гусей. Попробовал подойти к ней, но завяз и чуть не оставил сапоги. Решаю расположиться на соседнем поле, на стерне. В том месте проходит перелет, и гуси, вспугнутые охотниками, будут мотаться по нему. В центре поля стоит огромная скирда соломы. «Зенитчики», если таковые появятся завтра, непременно заберутся в нее и будут палить во все стороны, разгоняя гусей. Поэтому хоть и далеко таскать из нее солому, скрадок решаю поставить в полукилометре левее. Заметил основные ориентиры, чтобы в темноте выйти на место.
Ночью не спалось, и в два часа я уже на поле. Как хорошо альпинистам: у них есть персональные носильщики-шерпы. А я всю поклажу – флюгера, засидку и прочие мелочи – несу сам. Намеченное место нахожу быстро. Расставляю флюгера, маскирую соломой скрадок и залажу в него. Тишина. Смотрю сквозь сетку на звездное небо. Если долго смотреть на одну звезду, то она визуально начинает двигаться. «Чуфш! Чуфш!» - это где-то вдалеке затоковал тетерев. Крупная птица проскользнула над скрадком. Шума крыльев неслышно – видимо это какой-то ночной хищник. А тетеревиный ток в самом разгаре: полилась, зажурчала тетеревиная песня. Как только восходящее солнце озарило верхушки деревьев, загоготали гуси. Начинаю манить, но тщетно: это транзитная стая, не отзываясь, пролетает мимо. Подожду своих. Хотя гусей не слышно, все равно время от времени маню. Ведь эти хитрецы могут неожиданно налететь «молчком». И надо же, сработало: сквозь сетку скрадка замечаю буквально зависшую над профилями стаю гусей. Они почти не машут крыльями, и кажется, будто по мановению волшебной палочки большие птицы застыли в воздухе. Хорошо различаю оранжевые лапы – значит можно стрелять. Разрушив сказочное очарование, поднимаюсь и, перечеркнув мушкой ближнюю птицу, бью из нижнего ствола. Мимо! Гусь бешено машет крыльями, мгновенно увеличивая дистанцию. Догоняю его мушкой и, взяв упреждение по большее, добавляю из верхнего ствола единичкой полумагнумом. Гусь тряпкой падает. Есть гусь-2012! До него было около сорока метров. Неправда, что гуси в бронежилетах - просто не надо стрелять на запредельные дистанции и желательно еще попадать! Подбираю трофей и бегом возвращаюсь в укрытие. Прошло минут десять и снова слышу гусей. Зову их двойным: «клик-клик!» Они вступают со мной в диалог. Слышу их все ближе, ближе и от призыва я перехожу на осадку, предлагая таким образом присоединиться к кормящимся собратьям. Стая разворачивается и без облета на бреющем заходит в профиля. Это замечательно работает новый манок! Но в это раз погорячился и поэтому пропуделял из обоих стволов. Тревожно галдя, косяк гусей скрывается за горизонтом. Через некоторое время вдалеке над лесом вижу силуэт крупной птицы. Она значительно больше белолобика, поэтому маню гуменником. Не отвечая, одиночка летит ко мне. Да это журавль начинает кружить над флюгерами и удивленно разглядывает их! Вот он опять величественно проплывает надо мной на высоте всего 3-х метров. Вблизи эта птица просто огромная! Жалею, что не взял фотоаппарат! Журавлю надоедает парить и он улетает. Больше налетов в это утро нет. Собираю флюгера, скрадок и направляюсь к машине. И тут вижу, как большая стая гусей садится на пашню. В бинокль рассматриваю присаду. На луже, к которой не смог подойти вчера, настоящий птичий базар: белолобики, гуменники, утки. По её краям, настороженно вытянув шеи, стоят сторожевые гуси. С южной стороны, где пашня подсохла, можно пройти. Надо завтра попробовать.
Утром, пока еще не встало солнце, пробираюсь к луже. Стая штук в тридцать белолобиков при виде меня срывается и улетает. Рядом вижу кучу старой соломы. Использую ее для маскировки скрадка. Тороплюсь, но все равно не успеваю – возвращается спугнутая стая и, разочарованно покричав, улетает. Расставляю флюгера по краю лужи и забираюсь в скрадок. Встало солнце, но гуси к луже не летят. Около восьми часов утра вижу, как в полукилометре над кустами появляется стая белолобиков. Гусиный клин довольно большой – в нём не меньше ста птиц! Волнуясь, подношу манок к губам и выдуваю позывной –» Клик-клик!». Заслышав клич и увидев профиля, клин поворачивает на меня. Наступает самый интересный и ответственный момент гусиной охоты. Когда ты вступаешь в диалог с осторожными птицами и очень важно не сфальшивить. Если ты не уверен в своих способностях, то лучше перестать манить, пока гуси не подлетели ближе. Ведь на расстоянии они еще могут простить ошибки, подлетев поближе - нет. Я на кураже – чувствую, что сегодня мой день. Сердце бешено стучит, но я маню, не переставая. Редко когда гуси сразу садятся, особенно, когда стая большая. Обычно они кружатся, выбирая присаду, и только, убедившись в безопасности, садятся. Вот и сейчас гуси облетают засидку с расставленными профилями по кругу. Я уже хорошо вижу их оранжевые лапы, это верный ориентир для начала стрельбы. Но внутренний голос шепчет: «Не стреляй! Попробуй подманить поближе». Послушав его, я продолжаю манить. Добавляю в тираду волнение и нетерпение от радости встречи. Пытаюсь воспроизвести оживленное квохтанье, как рекомендуют в видеоуроке, когда гуси подлетят совсем близко. И тут стая пропадает из вида - в окошко засидки не видно гусей. В голове вспышкой проносится мысль:
-Все - улетели, зря не стрелял!
На всякий случай лежу не шевелясь. Томительно тянутся мгновенья - и с ними тает надежда, что гуси вернутся. Но тут я снова вижу гусей. Плавно, как самолет перед посадкой, гася подкрылками скорость, стая планирует. Гуси пролетают в каких-то десяти - пятнадцати метрах от меня! Слышно как потрескивают от ветра маховые перья. На этот раз пора, встаю, одновременно вкладывая ружье в плечо. Заметив меня, пара белолобиков делает свечку. Обгоняю первого мушкой, стреляю – падает, перечеркиваю мушкой второго, стреляю, падает. Есть дуплет! Не веря своей удаче, бегу к сбитым гусям. На пашне, раскинув крылья, лежит пара белолобых. Подбираю их и забираюсь в скрадок. Меня всего «колбасит», пытаюсь успокоиться и переключиться на дальнейшую охоту. Изредка слышу гусей, маню их. Но они пролетают мимо. Нетерпение нарастает, так хочется похвастаться добытыми трофеями перед родными! И я решаю собираться домой. Как оказалось – зря поспешил. В самый неподходящий момент, когда профиля уже были собраны и скрадок свернут, на лужу нацелилась пятерка гусей. Они заходят против солнца и не видят меня. Буквально падаю за скрадок и маню их. Они все ближе, ближе! Но вожак во время, заметив меня, поднимает тревогу и уводит стаю.
Когда подошел к своей машине, спрятанной за силосохранилищем, встречаю двух деревенских охотников. Оказывается - они наблюдали за мной и видели, как я сбил одного гуся. «Не одного, а – двух! Буду я из-за одного гуся из скрадка вставать!» - шучу я, подтверждая свои слова двумя трофеями. Мужики восхищенно качают головами и с легкой завистью смотрят на них. Показываю им скрадок, манок. В это время где-то недалеко гогочут гуси. Я не отказываю себе в удовольствие поработать на зрителя – начинаю манить. Гуси отзываются. Нас из-за стены хранилища не видно. По нарастающему гомону становится понятно, что стая лети к нам. Один из охотников бросается к своему трактору, достает от туда свое ружье и трясущимися от волнения руками пытается запихнуть в патронник патроны. Врать не буду. На это раз гусей провести мне не удалось. Не видя своих собратьев на земле, они развернулись и полетели по своим делам.
Больше в эту весну добыть гусей мне не удалось. Как-то не сложилось. Но это не важно. Главное - я дышал и не мог надышаться пьянящим ароматом оживающей после зимней спячки природы. буквально глох от брачной песни чибисов, заходящихся в полете в бешенном танце. У меня тревожно сжималось сердце от долгожданного гусиного «кли-клик».Я пережил и прочувствовал сладкие минуты охотничьей удачи!
Автор: Алесандр(Alexandro) Нижегородский охотник
Приближался весенний сезон, а так как открытие попадало на вторник, и продолжительность охоты составляла всего лишь 10 дней, то мне пришлось заранее подготовить свое руководство и потихоньку клянчить отгулы. Благо мой начальник понятливый и сговорчивый, да и план я выполнил в срок, то вся эта затея увенчалась трехдневными отгулами в счет очередного отпуска. Пять дней со среды до воскресения полностью в моем распоряжении. Все необходимое заранее было приготовлено и переправлено в деревню, я отправился в путь налегке. Автомобиль у нас с супругой на двоих, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как добираться своим ходом. Деревня моя относительно недалеко, от ст.Линда еще пару десятков километров в сторону славного старинного города Городец. В тех местах и будут происходить события моих очерков.
Предстоящие пять дней свободы и долгожданного сезона поднимали уровень счастья в моем организме до максимально возможного. Так что ноги несли меня, и я как первоклашка с пятеркой в тетрадке, вприпрыжку продвигался в сторону вокзала. Да-а, давно я не ездил общественным транспортом! Зайдя в электричку, обнаружил, что вместо деревянных “задомассажеров”, вагон оборудован мягкими креслами и в дополнение к этому интерьеру прилагался удобный столик между сидушками. Такой, знаете ли, рай для любителей доехать до Уреня или Ветлуги и заодно с комфортом раздавить пузырек, другой. Всю дорогу я пялился в окно и глазами обследовал знакомые места – болота и разливы, на которых уже не первый год стояли шалаши. К моему удивлению многие из них не были восстановлены, может в связи с вышеописанными сроками открытия, но шалашики добротные. И вот я уже близко к цели, иду по дороге к нашему деревенскому дому. С зимы здесь ничего не изменилось, только цвета, вокруг другие цвета, весенние, еще только пробуждающиеся краски. И вот последний рубеж – разбитые колеи, промоины на проселочной дороге, комки глины, лужи и грязь, а я в черевичках, мягко говоря, немного не подходящих для этой местности, городской пижон блин. Ну да ладно, ноги то несут, несут на встречу ощущениям, которые я испытывал год назад и потом вспоминал всю зиму, и вот они уже совсем близко. На подходе к деревне слышен лай собак, беспорядочный, разномастный. Из всего этого гама, я узнаю родной мне, радостный, звонкий, с подвизгиванием, голос моего питомца – молодого кобеля западно-сибирской лайки по кличке Тибо. Он уже давно приметил меня, издалека причуял и ждал на крыше дровяника - его излюбленном месте. Зимой и летом, в жару и холод он всегда встречает всех с этого места, там высоко и хороший обзор, а развалившись на теплой крыше можно хоть целый день наслаждаться весенними лучиками солнца. Чем же еще заняться собаке от безделья.
- Привет, привет, рыжий! Как же я по тебе соскучился! Мы же не виделись с тобой почти месяц! – говорю я ему.
А в ответ звонкий лай, какие-то воздушные пируэты, прыжки и прочая акробатика. Я его глажу, он ласкается, а потом начинает немного прикусывать мою руку, как бы говоря: “Где ты так долго был? Я тебя жду каждый день, а тебя нет и нет. Пошли скорее гулять, в лес, в лес!”
- Ну ладно, ладно, Тибо, потерпи немного и пойдем, скоро пойдем! - говорю я в ответ.
Вот и бабуля вышла меня встречать.
- Привет!
Поцеловались, обнялись. На ее лице, морщинистом и уже загорелом, добрая улыбка, такая родная и дорогая мне.
- Пошли в Избу, чаво на улице стоять-то, просквозит яще - говорит она.
Выросли все, дети, внуки и даже правнуки, а она все беспокоится, заботится о нас, чтоб не “просквозило”, вот оно материнское чувство, на всю жисть.
Встретившись с моим тезкой, другом Сашкой или как я его иногда зову Лексан Лексеич, уважительно, с деревенским акцентом, я узнал свежие “вести с полей”.
- В воскресенье пять протоколов составили, пару ружей забрали. Кто-то даже занимался забегом на короткую дистанцию. Успешно, правда, темно же, не видно ж ничо.
- Вот это да! Давно такого не было. Работают значит инспектора – удивился я.
- Работают, мать их, когда не надо… - пробурчал своим басовитым голосом Сашка.
- Конечно, утя-то пролетная, все уже, тю-тю. Когда лед на полреки был – вот тогда да-а, хорошо летели! Да ты не расстраивайся, Санек, своих-то селехов мы с тобой возьмем.
- Вон, вдоль реки кажную зорьку летают, я уже ходил - сказал он негромко, улыбаясь с прищуром.
- Шалашик прошлогодний поправил, сегодня и тебе соорудим. В одном-то нам с тобой тесновато будет - громко засмеялся он. На том и порешили.
Через пару часов мы втроем шли подготавливать место на завтра, точнее мы с Сашкой шли, а мой четвероногий друг носился по полю, как угорелый, нарезая круги по обе стороны от нас, и иногда скрывался из вида в ближайшем перелеске.
Сашку я знаю с детства, он моложе меня на год. Его могучая, монументальная фигура и внушительные размеры, давали фору любому деревенскому мужику в расцвете сил. При его теперешнем весе, как он сам говорит: “Чуть больше центнЕра”, чувствовал он себя вполне комфортно, но немного неповоротлив из-за небольшой “мазоли” в районе живота. Охотиться мы начали еще подростками, лет с четырнадцати. Ходили в лес с отцовскими ружьями, скрадываясь задворками от посторонних глаз. Но батькИ нам не запрещали, правда приговаривали, чтоб аккуратней, если что ружье в кусты, а там разберемся.
Мы пропадали все выходные “на охоте”, как мы сами гордо называли этот процесс, на самом деле это больше было похоже на стаптывание сапогов и наматывание на них же километров лесных дорог и просек. Но с этого все и начинается, в таком интереснейшем и очень увлекательном процессе – охота!
На полях действительно не было подходящих луж. Одни слишком мелкие, другие располагались в неперспективных местах. Решено было поставить шалаш метрах в двухста от Сашкиного, на том же берегу. В этот год была “большая вода” и река разлилась далеко на поле, что в дальнейшем существенно облегчало высадку подсадной и забор дичи. Зайти можно было без комбинезона, просто в болотниках. Строительство скрадка шло к завершению, последние штрихи, в виде маскировки прошлогодними косами травы, и все!
- Все будет, когда на кладбище понесут, а сейчас готово! – подшучивал надо мной Сашка.
Вернувшись домой, нас ждала приятная новость. Несколько наших общих знакомых, таких же романтиков и любителей охоты, решили сделать вылазку на три, четыре дня, примерно в те же места, откуда мы только что вернулись. Кинув все необходимое в рюкзак, вооружившись и прихватив с собой котелок и спальник, я выдвинулся на место сбора. Увидев машину, на которой нам предстояло недолгое путешествие, я понял, что необходимость в спальнике и котелке отпадает. Это был ГАЗ-66 с кунгом, тот самый, на котором мы ездили на открытие в позапрошлом году, оборудованный нарами с матрацами, бензогенератором, печкой-буржуйкой, и в котором есть любая походная утварь – от деревянной ложки до чугунного казана!
- Вот это я понимаю! – воскликнул я.
- А ты думал, чай мы не пальцем деланные! - пробасил Сашка
Мы он сказал потому, что водитель “шишиги” – его сосед, Дмитрий, очень хороший человек и охотник со стажем. В последние пару, тройку лет он частенько брал с собой Сашку на охоту на крупного зверя, рассказывал ему как и что делать, где искать переходы, в общем разные тонкости. Не замечая разницы в десять с лишним лет, он общался с нами на равных.
- Харэ курить! Давай залазь, принимай подсадных!
- Поехали! - крикнул Сашка, махнув рукой в открытую дверь кунга.
Наша компания тронулась в путь. Проезжая по лесным колеям грузовик переваливался из стороны в сторону. Мотор почти не напрягается и только изредка переходит на повышенные обороты, форсируя очередную огромную лужу, на первый взгляд казавшуюся непреодолимой. Да-а машина – зверь, гордость горьковского автопрома, с этим не поспоришь. Прибыв на место разбиваем лагерь, кипятим чай, кормим подсадных, готовим ужин и ждем гостей. Оказывается должно приехать пополнение наших охотничьих рядов: Димкин товарищ из города и Серега – наш общий знакомый. Ну вот, все в сборе. Наш автопарк теперь состоит из трех настоящих внедорожников: шестьдесят шестой, подготовленного УАЗа и…восемдесят второго, в простонародии трактор “Беларусь”. Со стороны, я вам скажу, смотрится более чем убедительно и больше смахивает на какую-то экспедицию, нежели чем на лагерь охотников.
Вечером мы пошли на тягу, на соседнее поле, заросшее молодняком берез. С непривычки я промахнулся по двум вальдшнепам. По приходу в лагерь я увидел Диму, ощипывающего уже второго “вальдемара” и уже издалека подкалывающего нас различными фразами на тему “Горе охотники”. Оказывается, с нами на тягу он не пошел, так как уже разомлел от количества принятого горячительного напитка и наслаждался жизнью, сидя в кресле у костра. Да-да, в его чудо грузовике даже кресла имеются. А кулики тянули аккурат над нашей поляной, чем он и успешно воспользовался. Опыт не пропьешь, как говорится. Вот так вот с шутками, байками, выпив “На кровях!” и закусив шулюмчиком, мы улеглись в прогретом, уютном кунге.
Звук будильника разбудил меня в три часа. Выпрыгнув из теплого “дома на колесах” я сразу ощутил все его преимущества супротив палатки и спальника. Бодрящий морозец настойчиво пробирался под одежду к разогретому телу. Раздув угли тлеющего пня, оставленного специально в костре, и подложив сухару, я поставил чайник и пошел умыться. Вода в ручье ледяная, бодрящая, немного с известковым и земляным привкусом, но от того не менее вкусная. Тут народ начал потихоньку пробуждаться и наш лагерь немного ожил. Я пошел будить своего напарника.
- Сань, вставай - негромко сказал я ему.
- У-уу... - послышалось в ответ.
-Лексан Лексе-е-и-и-ч – протянул я.
-У…
-Вставай! Кому говорю! Пошли на охоту! Все проспишь! – уже настойчиво отрезал я, при этом тормоша его одной рукой.
-У-ку… Нет, Сань, иди один, я попозже… - пробурчал он в ответ, похоже не приходя в сознание.
-Ну как хочешь, пойду один! – сказал я ему, в надежде что все таки проснется.
Сделав опрос кто куда пойдет, я закинул рюкзак за плечи и взял корзину с подсадной. Вышло, что всем в разные стороны.
Я держал путь на реку. Идти мне предстояло недалеко, около километра. Луч фонаря скользил по деревьям и кустам, оставляя позади них мрачные тени, причудливой формы, какие-то корявые и немного пугающие. По дороге я раздумывал с какой стороны от шалаша высадить утку, а с какой чучалки, которые я взял с собой в количестве двух штук, потом определял направление ветра, да и так, просто размышлял. Поэтому время пролетело незаметно, вот уже и темное пятно моего скрадка. Достаю из корзины “Барыню”, так называет свою утю Серега, одолживший мне ее на зорьку. Ставлю круг недалеко от берега, где-то по колено в воде, правее шалаша, а чучалки - левее, метров через двадцать. Ветер дует северо-восточный, с левой стороны от меня. Я предполагаю посадку селезней к подсадной, то есть правее, или прямо передо мной – если к чучелам. Подсадная сразу же начинает работать, отдает квачку, соскучилась по воле. Сижу, жду, наблюдаю. Начинает светать и уже видно окружающую меня природу. Что-то Барыня замолчала, не подзывает. Внимательно смотрю то в одну, то в другую бойницу и вижу двух нырковых. Самка сероватая, с белыми щеками и выразительным коричневым хохолком, а самец в белоснежном наряде, разукрашенный черными полосами , и все тот же хохолок, только белый. Это же лутки, не так часто их встретишь. Плавают метрах в сорока от меня, держутся парой отплывая друг от друга не более полуметра. Посмотришь, прям идиллия.
-Двигайте дальше, не мешайте. Видите из-за вас работа не идет. Ну, вроде мимо проплыли.– подумал я.
И вновь я услышал манные звуки своей подсадной. В радиусе примерно полукилометра, с обеих сторон реки доносилась квачка еще двух подсадных, одна из нашего лагеря (я знал кто пошел в ту сторону), а вот другая, как говорится, не из “нашей песочницы”. Выстрелов не было, значит налетов нет не только у меня. Правильно Сашка сказал про местную утку. Ну ладно, подождем. На востоке медленно начал появляться огненно-оранжевый диск, немного потеплело. За моей спиной, на поле во всю уже токуют тетерева. Чуфыканье доносится отовсюду, отчетливо слышны удары крыльев. Чибисы совершают свои замысловатые полеты-свечки и камнем падают вниз, издают брачные звуки “Ууу-и-и, уу-и”, над шалашом поют пичужки. Весна идет, все поет, пробуждается, радуется…Вот и Барыня, наконец-то, обрадовалась и выдает осадку, еще одну. Я на готове. Сквозь бойницу наблюдаю тройку, подлетающую слева от меня, вдоль реки, уже слышу свист крыльев, проносятся мимо меня и садятся на чистую воду. До них метров сто, два селеха и кряква. Ну наконец-то, долгожданная встреча, подсадная не умолкает. Один из ухажеров не выдержал такого напора, понял, что третий лишний, поднялся на крыло и плюхнулся неподалеку от моей красавицы. Хорош кавалер. Изумрудная голова переливается в лучах солнца, белоснежный ободок на шее, тугое колечко на хвосте, а как выпячивает грудь, хоть прямо сейчас на парад, загляденье. Плывет напролом, без опаски, лишь изредка посматривая в мою сторону. Барыня перед ним красуется то одним боком, то другим, вот, мол, я какая, плыви сюда. А я веду его стволами, уже не слышу ни тетеревов, ни чибисов, ни неугомонных пичужек, адреналин зашкаливает, жду подходящий момент. Вот он миновал небольшой кустарник, уже совсем близко, нажимаю спуск…Брызгами взрывается водяная гладь и только раскинутые крылья, и опущенная в воду голова остается из всей этой красоты. Вылезаю из шалаша, забираю трофей и хвалю подсадную, приговаривая: “Молодец, хорошо отработала, Ба-а-рыня!” Селех попался крупный, зачетный трофей.
Солнце уже поднялось и показалось во всей красе, стало теплее. Можно еще посидеть. Подсадная дает несколько осадок, но, к сожалению, на чаек или какую другую тварь Божью.
- Ладно, главное работает, не молчит. - подумал я.
Вдруг где-то вдалеке слышу знакомое жмяканье, приближается. Ага, пошло дело, хорошо. Подсадная орет, он делает круг над шалашом, второй, третий, совсем низко не больше десяти метров Я сижу не шевелясь, малейшее неверное движение и все, заметит, улетит. Четвертый раз закладывает вираж и…Слава Богу! Успокоился, заходит на посадку, сел далековато, где-то полсотни до него. Плавает, осматривается, а утя подзывает его, покряхтывает. Видать уже пуганый, но инстинкты…они ведь сильнее, робко начинает подплывать, размером меньше первого, молодой похоже. Вот уже миновал куст, приближается к чучелам, черт, не зацепить бы. Так, ага, ушел немного правее, в сторону подсадной. Вот он, подходящий момент, выстрел, бит чисто.
- Ну что, пора и честь знать! С полем, Александр Викторович! - поздравил я сам себя и погладил по стволам свой верный ИЖик.
По пути назад я обнаружил новое место тока. Это были те петухи, которые все утро, у меня за спиной, радовали округу своим бульканьем и чуфыканьем. Оставив рюкзак и подсадную, подкрадываюсь поближе. Меня прикрывает небольшой бугор и густые молоденькие сосенки, до них остается метров пятьдесят, не больше. Еще издалека были видны белые “хризантемы” подхвостья, а отсюда уже можно разглядеть свисающие лиры шикарных хвостов, трясущийся зоб с иссиня-черными переливами, , и конечно же, сочные, ярко-красные брови, набухшие от возбуждения и важности происходящих событий. Как же я удивился, что там оказалось всего два косача и три тетерки, а сколько шума и драк…Почему же самки не летят на более старые тока, расположенные совсем не далеко от этого? Не понятно.
Оставив сие действо, я продолжил свое возвращение в лагерь. Звуки, а точнее русский фольклор деревенского “разлива”, донеслись до меня еще на полпути. А подойдя ближе, все стало ясно, и улыбка невольно поплыла по моей и так довольной физиономии. Оказывается, вернувшись незадолго до меня, и приняв “За успех нашего безнадежного дела!” они дружно сели играть в домино. Как вы знаете, домино – это азартная, очень увлекательная, эмоциональная и главное развивающая игра, не только мозга, но и рук, а главное языка. Как всегда, а особенно при игре пара на пару, кто-то, кого-то…обманул, мягко говоря. Короче фраза “ловкость рук и никакого мошенства” очень подходит, прямо в точку. И из всего этого балагана выделялось одно невозмутительное лицо. Кого бы вы думали? Конечно же Лексан Лексеича! Он едва сдерживал улыбку и эмоции, держался из последних сил, чтоб не взорваться громким хохотом. В эту зорьку все были с трофеями. Кто-то с дичью, а кто-то…по партиям. Поздравив всех “С полем!” мы подняли по рюмке горькой. Впереди нам предстояли еще несколько дней увлекательного и любимого занятия – охота.
Стрелец 163
24.03.2014, 14:34
Автор: Владимир Трушков
Живу и охочусь я на севере Нижегородской области в Шахунье, где
весной бывает неплохой пролет гуся. .................................................. .................................Я пережил и прочувствовал сладкие минуты охотничьей удачи!
Отличный рассказ, аж прям дух захватывает, когда представляешь себе эту охоту.
Спасибо за рассказ, побольше таких!:good2:
vBulletin® v3.8.4, Copyright ©2000-2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot