[Василий_МИФ]

Случаи при русаченьи. Заметки и наблюдения

Судя по охотничьей литературе, наблюдениями многих наших охотников давным-давно выяснено, что зайцы, а в особенности русаки, далеко не так глупы и трусливы, как принято об этом думать, и что природа наградила их, помимо тонкого слуха и длинных ног, еще и известной долей сметки и отваги — такими качествами, которые хорошо знакомы большинству охотящихся и с которыми нередко приходится считаться на охоте, дабы овладеть, по-видимому, беспомощным зверьком. В настоящей заметке мне хотелось бы поделиться с читателями некоторыми наблюдениями и случаями из моей охотничьей практики, а также и некоторых моих знакомых охотников… || Л. Александров, 1900 год



Редкий ружейный охотник не любит пороши, а в особенности гончей охоты, которая, доставляя массу удовольствия, не требует особенных затрат и позволяет пользоваться ею даже беднейшему классу общества, что бросается в глаза, например, в провинции, где поклонников этой веселой, подвижной охоты обыкновенно насчитывают десятки и сотни. За последнее же время ей стали отдавать предпочтение и крестьяне, обзаводясь собаками и мало-помалу оставляя истребительную охоту на узерку и подкарауливанье по озимям. Разумеется, я здесь беру крестьян подгородних деревень, которые часто сталкиваются на охоте с горожанами и много перенимают от них.



Неудачный прыжок

Несмотря на то, что с гончими я начал охотиться с 1883 года, особенных казусов на этой охоте со мною не бывало. Один раз, впрочем, довелось быть свидетелем, как заяц, спасаясь от преследования собак, перемахнул огород в лесу, да так неудачно, что с размаху угодил головою в березку и долго кружился на месте. Я настолько заинтересовался этим, что даже и о ружье позабыл.



Настоящие трубочисты

Другой случай был под Рыбинском, года четыре тому назад. Мы охотились с гончими в Дорах, около первой новой гари, что против д. Веретье. Гарь эта образовалась в то лето и была густо покрыта обуглившеюся травой, дерном и валежником (собственно прогорел верхний слой перегноя). Зайцев около гари мы подняли много, но долго не могли ни одного взять: только начнется гон, как заяц перебирается из кустов на гарь, даст круг по ней и тотчас же сколет всех собак. Вероятно, уголь, пристававший к его лапам, перебивал запах следа, и собаки путались, а мы долго недоумевали, пока, наконец, после трехчасовой бесплодной охоты не доискались настоящей причины незадачи. Тогда мы разделились, причем Иван Терентьич занял местечко на самой гари, притаился и через полчаса выволок оттуда громадного матерого беляка, донельзя вымазанного в угольной пыли. Настоящий трубочист! Не только лапы, но голова, грудь и брюхо были буквально черного цвета. Убит он был так: спутавши собак на гари, он дал по ней несколько кругов и, конечно, случайно повернул на Ивана Терентьича, возле которого и залег под обгорелой вересиной. Тем же манером мы взяли здесь еще трех штук. Может быть, тут была и та причина, что угольная пыль набивалась в носы собак и портила чутье, но нельзя отрицать, что зайцы это понимали, в особенности бывалые в переделках.



Видит око, да зуб неймет

Надо сказать, что с окончанием навигации по берегу Волги укладываются на зимовку вверх дном различные мелкие суда: полулодки, беляны, баркасы и прочие; кроме того, тут же разбросаны громадные груды бревен и тысячи поленниц дров. Вот эти-то «местные предметы» с первых порош и избираются русаками для своего укрытия. В особенности они любят забираться под запрокинутые громадные лодки, откуда выжить их не представляется никакой возможности. Случается, например, так: возьмешь на озими след, колесишь-колесишь по нем с поля на поле, упаришься, и в довершение всего он выведет на берег Волги, к лодкам. Обойдешь их вокруг — выхода нет, значит, русак тут. Но как его взбудить? Крики, стукотня по борту не действуют; снимаешь лыжи, забираешься на самую лодку и начинаешь топать ногами — не помогает. А время уходит, хочется еще походить. Нагнешься, заглянешь под лодку — русак сидит себе да ушами пошевеливает! И видит око, да зуб неймет! Стрелять его там неудобно: для этого надо ложиться на снег, ибо просвет между краем лодки и снегом не более четверти, да и убивши зайца, достать его еще труднее. Побранишь проказника косого, присядешь покурить в надежде, что он сам выберется из-под лодки — не тут-то было. Как будто он понимает ваше беспомощное положение. Случается, что два-три следа приводят к лодкам целую компанию охотников (у нас по одному следу часто ходят двое-трое), которая также уходит ни с чем. Иногда русак (прибылой) от стукотни и шуму покидает свое убежище, но в таком случае старается всегда незаметно спуститься к самой Волге за обрывы и, конечно, уходит без выстрела, а охотники остаются караулить пустое место. Та же самая комедия разыгрывается тогда, когда доводится находить зайца, залегшего под бревна. Раз даже мой знакомый В. принужден был обратиться с просьбой к проезжавшим мимо мужичкам, которые за плату взялись раздвинуть бревна и выгнать русака.

Помимо лодок и бревен, русак на Волге нередко ложится между поленниц дров, которые разбросаны в разных местах по берегу. Сходить зайца в дровах мне случалось неоднократно, но раз вышел презабавный случай, который может служить примером местной охотничьей нравственности.



Непокорный русак

Дело было в конце осени, по первой пороше. Я шел береговой дорогой к Спасу, от которого и хотел начать следовать, но замешкался.

Уже совсем рассвело. Миновав здание сельской школы, я поднялся на бугорок и, случайно взглянув вправо, к Волге, заметил следующую знакомую сцену: две черные фигуры с ружьями стояли с одной стороны дровяной клади, широко размахивая руками и то и дело наклоняясь, а третья фигура копошилась с другой стороны, выдергивая поленья из клетки. Заинтересовавшись этим, я спустился к реке и подошел к дровам. Оказалось, что то были охотники-мещане, обложившие русака между поленницами: двое с ружьями караулили с одного краю промежутка, а третий закупоривал противоположный выход.

— Как же вы будете брать его? —
полюбопытствовал я.

— А вот как,— ответил один из них,— мы будем здесь наготове ждать, а вон тот залезет на дрова и выгонит русака к нам!..

Я отошел в сторону и стал наблюдать за ходом такой оригинальной охоты. Только что влез один из них на поленницы, как к нам подвалил еще один охотник, некто Шаров. Узнав, в чем дело, Шаров вступил в дипломатические переговоры с моими знакомцами.

— Вот что, ребята: уступите мне этого зайца, ведь вы все равно его не убьете, а я вам полтинник на чай дам.

Те не соглашались, находя предложенную плату слишком низкой, и запрашивали рубль. Наконец, после краткой переторжки Шарову удалось купить право выстрела за 90 коп. Заполучив условную сумму, мастеровые оставили ружья, забрались на поленницы и принялись шугать зайца, который бегал взад и вперед вдоль прогалины, не выказывая ни малейшего желания пожертвовать своей шкурой. Волей-неволей пришлось разбирать сверху дрова и чуть не ударами палок выгонять непокорного русака, который преблагополучно и был убит Шаровым. Посмеялся я этой забавной сцене и пошел своею дорогой.